Ричард Длинные Руки — принц короны - Страница 2

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

— Присядьте, граф.

Он опустился с осторожностью, не отрывая от моего лица настороженного взгляда.

— Ваше высочество?

— Сэр Альбрехт, — сказал я официальным тоном, — назначаю вас вице-регентом по делам королевства Сакрант.

Он вскочил, поклонился.

— Ваше высочество, благодарю за честь, вы так ошеломительно щедры, что даже и не знаю, куда бежать и где прятаться… но вице-регент… это что?

— Это все, — сказал я с подчеркнутым злорадством, — все, дорогой друг! Теперь буду ехидничать я. Особенно когда расплачетесь, что ничего не получается, — такое будет, будет! Набирайте штат, привлекайте местных, знающих специфику… Хотя какая тут специфика? Хватай и грабь… Нет-нет, это не указание, а как бы шутка. Вы как вице-регент, так сразу и шутить разучились? Или только над другими можно?..

Он пробормотал:

— А не слишком ли велика для меня… гм… честь?

Я перекрестился.

— Все мы несем ношу, возложенную Господом. Считайте, это Господь вас нагрузил как ослика, что порой несет больше, чем лошадь.

Он пропустил намек на его малый по сравнению с моим рост, хотя это получилось нечаянно, полюбопытствовал:

— Вы уже Господь?

— Господь ничего не делает сам, — пояснил я, — а только через его поверенных в делах. Так что, граф, не брыкайтесь.

Судя по его виду, побрыкаться очень хотелось, но вздохнул и поинтересовался кротко:

— А какие главные требования?

— Граф, — напомнил я, — вы же не только рыцарь, но и умелый хозяйственник. И даже кадровик! Вон за Норберта каждый день вас вспоминаю…

— То-то меня икотка душит…

— По-хорошему вспоминаю, — сказал я строго. — Представьте себе, что это ваша земля… ну, что ваши Цоллерн и Ротвайль несколько расширились. Но порядок нужно навести и в расширенности, и в дальнейшей расширяемости. И чтоб все работало. Для нас это жизненно важно, ибо мы сейчас не волки в овечьей стае, а пастухи, что хоть и режут отдельных несознательных овец пожирнее, но за остальными следят и ухаживают, отращивая где мясо, где шерсть.

— Гм, — сказал он задумчиво, — а нельзя ли учредить должность двух вице-регентов?..

— Зачем?

— Я буду резать, — пояснил он, — а другой кормить и ухаживать.

— Нет уж, — сказал я, — такое должно быть в одних руках. Сами понимаете почему.

Он понимал, судя по мрачному лицу, сказал с тяжелым вздохом:

— Хорошо, переговорю с Рэджилом Роденберри, так зовут городского старшину? Он показался вменяемым человеком.

— Правильный выбор, — сказал я с одобрением.

— Считаете? — ответил он. — Или сбиваете с толку? Если дать больше власти… скажем, как в наших городах, этот Роденберри землю будет рыть копытами и рылом.

— Да и другим цехам, — подсказал я, — больше прав, самоуправления, право на герб…

— Не сбивайте, — огрызнулся он. — А то у вас такой вид, что сразу хочется сделать наоборот.

— Вы тоже, — проговорил я важно, — в правильном направлении роете, граф. Уж и не знаю чем.

В кабинет заглянул Зигфрид, лицо хмурое и настороженное.

— Ваше высочество, к вам гости.

— Кто? — спросил я.

— Местные лорды, — доложил он.

— Где они?

— Я их отвел в малый зал тут рядом, — сообщил он. — Там хорошая охрана, если где что пойдет не так.

Альбрехт заметил обеспокоенно:

— Не совсем же они дураки; хотя почему нет? Дураков все-таки на свете больше. Ваше высочество, я все понял, ухожу осличать.

Зигфрид проводил его непонимающим взглядом. Я сказал нетерпеливо:

— Хорошо, пойдем. Не будем заставлять ждать, выкажем уважение.

Во всем дворце залы огромные, неуютные, я то и дело замечаю, как от стен дует холодным ветерком через неплотно подогнанные гранитные глыбы. Где-то из щелей выпал мох, которым прокладывают на стыках, и теперь только гобелены спасают от кинжальных сквозняков давно уже не летнего воздуха, но не могут перекрыть ему дорогу в залы вообще.

Все эти дни я даже завтракал в королевских покоях, что не совсем по этикету, а вообще-то это полагается делать вот в этом зале, длинном, унылом и рассчитанном на целый полк.

В малом зале, что даже не зал, а большая уютная комната, в огромном камине полыхают толстые березовые поленья, несет приятным сухим жаром.

Трое дородных мужчин повернулись в мою сторону, но я шагнул к камину, теплый воздух коснулся лица, и я с наслаждением протянул к огню озябшие руки.

Зигфрид придвинул мне кресло, поклонился и вышел. Я молча сел, а ноги в сапогах опустил на каминную решетку из темного и почти обуглившегося от жара металла, но затем убоялся за их сохранность и убрал.

В комнату вошел Норберт, поклонился и застыл у двери, дескать, сегодня его почетная очередь из наиболее знатных лордов прислуживать за столом обожаемому сюзерену.

Я повернулся вместе с креслом в сторону гостей, все трое ждут молча и терпеливо. Я окинул их внимательным и хозяйским взглядом, проговорил приветливым голосом всемогущего лорда, строгого, но доброжелательного:

— Садитесь, господа, вон там кресла. Кто вы и что вы?

Все трое очень немолодые, уверенные настолько, что я нарочито продемонстрировал свою власть и напомнил себе, что надо не забыть еще пару раз в беседе дать понять, что здесь хозяин я, а не они, хотя мы и в Генгаузгузе, самом центре королевства Сакрант.

Первый произнес с едва заметным поклоном:

— Вильдграф Вильдан Зальм-Грумбах, лорд земель Ирмии и Нирда, куда входят города Зальм-Кирбург и Зальм-Даун.

Норберт с самым почтительным видом приблизился ко мне — короля играет свита — и сказал тихонько: